Венок сонетов

Форму поэтического произведения определяют два фактора:

• сцеплённость сопредельных текстов;
• кольцевая организация сверхтекстового единства.

Венок сонетов появился как разновидность жанра в Италии в XIII веке. Первый венок сонетов на русском языке принадлежит филологу Фёдору Коршу, который в 1889 году перевёл венок сонетов словенского поэта Франце Прешерна[1].

Это весьма трудная поэтическая форма, требующая от поэта исключительного мастерства, особенно в подборе выразительных рифм и художественных образов. Немецкий поэт и прозаик и И Р. Бехер отмечал, что «венок сонетов — это эксперимент, рассчитанный на виртуозное мастерство поэта и адресованный читателю–знатоку, способному воспринять и оценить искусство его создателя»[2]. Профессор Санкт-Петербургского государственного университета С. Д. Титаренко[3] определяет венок как «сложное архитектоническое целое, связанное с идеей роста, становления формы»[4].

Первая строка каждого сонета повторяет предшествующую ей строку последнего, образуя поэтическую «гарлянду» (венок). Пятнадцатый сонет (магистральный сонет, магистрал), состоит из первых строк предшествующих 14 сонетов, пишется первым и является композиционным и тематическим ключом всего «венка» или цикла. Строки из него составляются посредством своеобразного повтора, который усложняет стихосложение, присутствуя в каждом сонете[2]. Тассо считается первым поэтом, связавшим последнюю строку первого сонета с первой строкой последующего. Количество сонетов в поэтическом произведении оставалось произвольным, сочинять несколько сонетов могла группа авторов. Венок сонетов или corona rinterzata (усиленная корона) могла доходить до 40 сонетов. Строки из магистрала входили в разном порядке в различные сонеты. Несмотря на то, что в ХVII веке действовали жёсткие правила при создании венка сонетов, разнообразные варианты цикла сонетов всегда появлялись в поэтическом творчестве[4].

Предположительно, форму стихосложения, совмещающую начало и конец текста, первоначально использовали в ронделе, появившемся как средневековый поэтический жанр в XV веке. Истоки этого поэтического приёма также находят в творчестве провансальских трубадуров, использующих своеобразную форму цепных строф. Другим способом строфического сцепления являются сочинения галисийско-португальских поэтов, вставляющим в произведение повтор первого стиха начального текста в конец последнего. Простые повторы в этих видах народной поэзии не отвечают требованиям «венка сонетов», так как в последнем семантически повторы строк не равны между собой — последняя строка в новом стихе сонета приобретает новые смысловые характеристики[5].

Именно форма сонета отвечает требованиям, позволяющим организовать строфы в поэтический венок. От цикла или поэмы этот жанр отличает формообразующая целостность, так как свободное соединение фрагментов исключается. Венок сонетов, не отвечающий традиционным канонам, вряд ли мог возникнуть в XIII веке, так как его традиционная формально-поэтическая основа была определена лишь в конце XV века, первые образцы этой жанровой формы стали известны с XVI века как комплекс жанрового образования. Венок из семи сонетов, ставший впоследствии одним из самых известных, в 1633 году создал английский поэт и мистик Дж. Донн. В нём он описал ключевые события из жизни Иисуса Христа, которые представляют собой введение в пролог. Этот пролог из сонетов он назвал итальянским словом «La Corona» (Корона)[6].

Оригинальные венки сонетов написали: Вячеслав Иванов (в сборнике «Cor ardens»), Валерий Брюсов («Роковой ряд»), Максимилиан Волошин («Corona Astralis», «Lunaria»), Константин Бальмонт, Наталья Крандиевская и другие. Бывший футурист Илья Зданевич (Ильязд) написал и издал в Париже в 1961 году венок сонетов «Приговор безмолвный» с иллюстрациями Жоржа Брака и Альберто Джакометти. К этой сложной форме обращались не только признанные мастера поэтического слова, но и менее известные поэты: А. Г. Архангельский, Ю. Б. Кричевский, А. Г. Крылов, Н. Оболенский, Н. Н. Шульговский[7]. .

Венок сонетов — одна из немногих твёрдых форм, к которой поэты обращались и в советское время (Павел Антокольский, Владимир Солоухин, Илья Сельвинский, Виктор Соснора, Татьяна Гнедич, Семён Кирсанов, Кирилл Ковальджи, Юрий Абрамов, Александр Павлов, Евгений Блажеевский и др.). К форме венка сонетов прибегают в современной рок-музыке («Rosarium» Сергея Калугина, альбом «Nagelreid» проекта Nitberg, исполненный в жанре Black Metal).

Мировая поэзия насчитывает не менее 600 произведений, написанных в этой поэтической форме. Русские поэты написали более 150 венков сонетов[2].

Расширение сферы сонетной лирики породило такую редкую разновидность жанра, как корона венков сонетов. Это цикл, в который входит 211 сонетов. Каждый из сонетов в короне становится магистральным для сонетов второго порядка, структура короны венков сонетов очень сложна. Исследователи именуют этот вид жанра кружевом, венком в квадрате и короной венков сонетов[2].

В 21-м веке в России были опубликованы циклы из 211 сонетов философа, педагога и поэта М. Ф. Фридмана[8] и А. А. Алфёрова[9].

В конце ХХ века появляется авангардное творчество в Сети, вместе с ним — жанр дигитальной поэзии. Создаются кибер- или гиперсонетные венки, например, в Германии. В мегавенке под названием «Начало или конец?» (автор Т. Шторм) стихи соединены друг с другом, а магистрал выглядит как комбинаторная доска. Исследовательница постмодернистского немецкого сонета Э. Гребер отмечает, что «для новых медийных средств идеально подходит венок сонетов с магистралом и вызываемые гиперссылками друг через друга стихи». Постмодернистский сонет в Германии, как правило, не имеет сюжета. У. Дрезнер, автор венка сонетов «Анис-о-троп», 1997, видит мир как хаотическое скопление «параллельных миров». В нём раскиданы предметы, потерявшие свои функции («разбитые стекла», «застывший лифт», «пустые теплицы»), животные — «эрзацы из проволоки вместо настоящих птиц», люди — «группа путешественников, распыленных в волосах Вероники»; «утолщение из слабости и слизи». Автор детализирует «анисотропную действительность», отмечая её полную деструкцию и выражая своё мироощущение соответствующим языком, нарушающим морфемные и синтаксические границы[10].

Автор венка «Прелестное безумие» (нем. «Amabilis insania», 2000) Н. Кобус представляет новый вид венка сонетов — «сонетную сеть» (нем. Sonettennetz), в котором произведение строится на основании 28 сонетов. Последние 14 сонетов берутся из первых 14-ти по принципу магистрала: объединяются все первые строки в сонет, затем все вторые и т. д. — все строки, от первой до последней. Венок сонетов написан пятистопным ямбом, имеет охватные рифмы в катренах и цепные — в терцетах. Стилистика подчинена «строгой аранжировке картин в рамах», где главная картина — «архистатика так называемого мира» с преобладанием «эгоистического тщеславия», «темперированного вакуума» и одиночества. Автор описывает разнообразные телесные и душевные болезни человека, делая вывод о том, что мир болен и представляет собой «палату №6» в глобальном масштабе. В произведении М. Рита («Автопортрет. Венок сонетов», 2005) постмодернистский текст написан строчными буквами без знаков препинания. Книгу, дойдя до середины, нужно перевернуть, чтобы прочесть вариацию венка сонетов под названием «Действительность — зеркало наоборот: сонетный венок, после ревизии»[10].

• Венок сонетов в изд. Квятковский А. П. Поэтический словарь / Науч. ред. И. Роднянская. — М.: Сов. Энцикл., 1966. — 376 с.
• Ярослава Евсеева. Об организации цикла сонетов «La Corona» Джона Донна // Энциклопедия культур
• Андреюшкина Т. Н. Немецкие венки сонетов: традиция и эксперимент // Балтийский филологический курьер. 2009. № 7. С. 237—257.
• Байрамова А. Н. Венок сонетов в русской поэзии XX века // Мировая литература в контексте культуры. 2009. № 4. С. 328—329.
• Сугай Л. А., Малыгина И. Ю. Акростихи в венках сонетов //Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2013. № 3 (1). С. 128—131.
• Толысбаева Ж. Ж. О характере преобразования венка сонетов в поэзии рубежа XX—XXI веков // Сибирский филологический журнал. 2015. № 1. С. 133—139.
• Венок сонетов // Словарь литературоведческих терминов / Ред.-сост.: Л. И. Тимофеев и С. В. Тураев. — М.: «Просвещение», 1974. — С. 37. — 509 с. — 300 000 экз.