Вадбольский, Александр Петрович

Принадлежал к древнему роду князей Вадбольских, потомки родоначальника которого — князя Ивана Андреевича Вадбольского «[2] — с XV века служили „в боярах и иных знатных чинах, жалованы были от Государей поместьям и другими знаками монарших милостей“[3]. Автор работ по истории класса служилых землевладельцев академик С. Б. Веселовский ссылался на частный родословец стольника конца XVII века князя А. И. Вадбольского, как на достоверный источник подробных сведений о жизни и служении многих исторических лиц[4]. В начале XIX века одиннадцать потомков двух княжеских ветвей Вадбольских, верных семейной патриотической традиции, участвовали в Отечественной войне 1812 года[5][6].

Родился в семье помещика, князя Петра Андреевича Вадбольского, владельца 700 крестьян мужского пола в Московской губернии[7]. Ему же принадлежало небольшое имение в деревне Козлиха Петряевской волости Вельского уезда Вологодской губернии[8] в местностях, поместьями и вотчинами в которых владели когда-то именитые предки. В качестве урядника князь П. А. Вадбольский в составе 4-го полка Владимирского ополчения участвовал в защите от французских войск дороги из Москвы на Владимир. За проявленное усердие был произведён в чин прапорщика[9]. Мать — Елизавета Ивановна. В семье было 3 детей — Александр (1806), Николай (1809) и Софья (1810-е).

Принадлежность к древнему княжескому роду позволила А. П. Вадбольскому поступить подпрапорщиком (23 мая 1822 года) в привилегированный Измайловский полк. В формулярном списке были отмечены его знания не только общеобразовательных предметов, но и фортификации и артиллерии, а также владение французским и немецким языками.

26 ноября того же года переведён в портупей-прапорщики, а 6 декабря 1823 года — в прапорщики. Чин подпоручика получил 18 июля 1825 года. Командовал взводом. Знатное происхождение и служба в элитном подразделении лейб-гвардии, шефом которого был великий князь Николай Павлович открывали ему не только перспективу военной карьеры, но и двери столичных светских салонов. В своих воспоминаниях его современница А. О. Смирновой-Россет писала, что Вадбольский „был статен, смугл и довольно красив и хорошо танцевал“ и удивлялась, почему человек, принадлежавший к такому древнему княжескому роду, оказался „замешан в историю 14-го числа“[10].

В канун событий 14-го декабря 1825 года А. П. Вадбольский был в числе шести офицеров Измайловского полка, присягнувших до того новому императору Константину Павловичу и решившихся на отказ от переприсяги Николаю I. По планам руководителей восстания измайловцы вместе с гвардейцами морского экипажа и конно-пионерного эскадрона во главе с А. И. Якубовичем должны были участвовать в захвате Зимнего дворца и аресте царской семьи»[11]. Вадбольский и другие офицеры полка, убеждавшие собранных рано утром для присяги солдат не изменять Константину и быть готовыми с боевыми патронами идти на помощь восставшим, были вызваны для вразумления к командиру полка полковнику Л. А. Симанскому. Оставленный без инициативной поддержки руководителей штаба восстания и не дождавшийся Якубовича Измайловский полк, несмотря на решимость, по словам Вадбольского, некоторых его офицеров «погибнуть, защищая право великого князя Константина Павловича» [12], принял новую присягу, хотя и оставался ненадёжным.

О ситуации в полку знал и Николай, которому, что «Измайловском полку происходил беспорядок и нерешительность при присяге»[13]. Генерал-адъютант В. В. Левашов получил высочайшее указание «ехать в полк и, буди какая либо возможность, двинуть его, хотя бы против меня, но, непременно вывести его из казарм»[14]. Очевидец событий офицер Преображенского полка П. С. Деменков писал, что одновременно Николай передал командиру гвардейской дивизии генерал-майору П. П. Мартынову, что «если он уверен в своих измайловцах, пусть спешит с ними сюда; иначе может оставаться дома: Я без него обойдусь»[15]. Вернувшийся Левашов доложил что, подчинившийся Измайловский полк ждёт императора у Синего моста через реку Мойку. Николай появился перед строем в измайловском мундире и «приказал зарядить всем ружья и послал их на площадь, велев их поставить в резерве, спиной к дому Лобанова»[14][~ 1].

На возможное присутствие Вадбольского в разгар событий на Сенатской площади у каре восставших указывали воспоминания его однополчанина, адъютанта генерал-губернатора Петербурга М. А. Милорадовичаподпоручика А. П. Башуцким, который приписывал Вадбольскому нанесение удара штыком падающему с лошади графу М. А. Милорадовичу уже после смертельного ранения того П. Г. Каховским[16][~ 2].

После разгона восставших картечными залпами два батальона Измайловского полка были оставлены вблизи места происшествия, чтобы пресекать попытки возобновления мятежных действий[17]. Рота, в которой служил Вадбольский, участвовала в поиске бежавших с площади участников мятежа. По указанию генерал-майора П. П. Мартынова он и его сослуживец подпоручик М. П. Малютин арестовали скрывавшихся от обстрела в подвале Сената подпоручика гренадерского полка А. А. Шторха и 40 солдат[18].

В опубликованном спустя две недели — 29 декабря 1825 года — «Подробном описании происшествия, случившегося в Санкт-Петербурге 14 декабря 1825 года» сообщалось, что кроме «главных зачинщиков мятежа» были арестованы офицеры, «находящиеся под сильным сомнением», среди которых был назван и подпоручик Измайловского полка князь А. П. Вадбольский.

А. П. Вадбольский был арестован в расположении полка 15 декабря 1825 года. После первого допроса В. В. Левашовым 17 декабря был отправлен на гауптвахту Петропавловской крепости.

Доставленный туда же в первых числах января А. Е. Розен застал в комендантском доме среди офицеров-измайловцев и князя Вадбольского. По высочайшему повелению было приказано с 5 января 1826 года держать их под арестом в Кронверкской куртине — Вадбольского в № 9, а Розена — в № 13[19]. Вызванному 7 января 1826 года на допрос в следственный комитет, чтобы выявить степень участия в тайных обществах, Вадбольскому были даны письменные вопросные пункты. В своих ответах он утверждал, что «ничего не знал о злоумышленном заговоре, не принадлежал к тайному обществу» и только утром 14 декабря, узнав о назначенной новой присяге, поверил своим однополчанам подпоручику Н. П. Кожевникову и командиру роты капитану И. И. Богдановичу, что известие об отказе Константина Павловича на деле вымысел «вышнего начальства» и «всякий, кто нарушит первую присягу, будет изменник»[20].

7 февраля 1826 года председатель следственного комитета А. И. Татищев запросил у начальника Главного штаба сведения о поведении офицеров лейб-гвардии Измайловского полка, «участвовавших в возмущении 14 декабря 1825», в том числе, и князя Вадбольского[21].

28 марта 1826 года комитет, рассмотрев справки и записи допросов Вадбольского, «нашёл оные достаточными и не требующими пополнения». Вадбольский оказался в числе привлечённых к главному следственному процессу лиц, дела которых не были переданы в Верховный уголовный суд и наказанных в административном (несудебном) порядке, так как его членство в Северном обществе не было доказано[22][~ 3]. На исход дела могло повлиять и «отрицание обвиняемым данных о степени причастности к тайному обществу»[23].

На заседании 17 июня 1826 года было оглашение решение по записке Комиссии для изысканий о злоумышленных обществах о лицах, принадлежащих к сим обществам, но не преданных Верховному уголовному суду: «…9) Лейб-гвардии Измайловского полка о подпоручике князе Вадбольском высочайше повелено: продержав еще месяц в крепости, выписать тем же чином в полки 2-й армии»[24]. Имя Вадбольского оказалось упомянутым на этом заседании ещё раз в решении по записке о подпоручике Малютине: «…продержав еще месяц в крепости, выписать тем же чином в полки 2-й армии (но не в один и тот же с Вадбольским ».

В своём «Алфавите» секретарь Следственного комитета А. Д. Боровков записал, что Вадбольский «членом тайного общества не был… По высочайшему приказу 7 июля переведён в Вятский пехотный полк» с указанием начальству «ежемесячно доносить о поведении»[~ 4]. В соответствии с действовавшей в Российской империи системой ранжирования перевод из лейб-гвардии в армейский полк фактически означал понижение на два чина.

После событий декабря 1825 года Вятский пехотный полк, которым с 5 ноября 1821 года и до ареста 13 декабря 1825 года командовал полковник П. И. Пестель, оказался под пристальным вниманием высоких военных чинов и наблюдением военной полиции 2-й армии. Назначенный вместо Пестеля подполковник Е. И. Толпыго пытался искоренить в полку даже память об уличенном в «преступных намерениях» прежнем командире. Некоторых офицеров перевели в другие полки. Обстановка в среде вятцев сложилась напряжённая[25]. В этой ситуации отношения прибывшего в полк Вадбольского с начальством и сослуживцами не сложились. 22 апреля 1827 года за «нераскаяние в прежнем преступлении» и за вызов на поединок нового однополчанина он был предан военному суду.

По высочайшему повелению переведён в действующую армию и прикомандирован к 34 егерскому полку. В составе Дунайской армии П. X. Витгенштейна участвовал в русско-турецкой войне 1828—1829 годов.

Причиной очередного поворота в судьбе Вадбольского стали сложные взаимоотношения с матерью. По жалобе княгини Елизаветы Ивановны на оскорбления со стороны сына он был причислен 15 сентября 1831 года к 27 егерскому резервному полку и предан в Москве военному суду. После ареста переведен в Тифлисский пехотный полк.

19 апреля 1833 года уволен с военной службы по болезни. Газета «Ярославские губернские ведомости» (1833, № 33) сообщила, что в августе в Ярославле проездом из Москвы в Любим останавливался отставной поручик князь Александр Петрович Вадбольский. В Любимском уезде Ярославской губернии князья Вадбольские издавна имели «заглазные» вотчины[26][~ 5]. Ярославские газеты отмечали частые визиты Вадбольского в Любим, которые были связаны с непростым имущественным положением семьи, тяжбами с кредиторами и продажей за долги собственности в сельце Заречном и деревнях Панино и Андреевская[27].

24 декабря 1837 года, как отставной офицер, был назначен на должность станового пристава Любимского уезда. Уволен 7 января 1842 года и принят на службу чиновником по особым поручениям в хозяйственный департамент Министерства внутренних дел. С 1850 года — коллежский секретарь.