ВИЧ/СПИД в России

По данным Московского научно-практического центра наркологии, первые заражения вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ) в Советском Союзе могли происходить ещё в 1970-х годах вследствие незащищённых половых контактов с африканскими студентами. Но установить диагноз в то время было невозможно, так как первый скрининг на ВИЧ провели только в 1987 году[8]. Официально первый иностранец умер от СПИДа в СССР в 1985 году. Тридцатилетний студент Высшей школы профсоюзного движения заразился ВИЧ, когда на каникулах ездил навестить семью в ЮАР. Позднее он поступил в Московскую инфекционную больницу № 2 с пневмонией и через месяц скончался. В последующие два года выявили 219 инфицированных иностранцев. В 1986 году в Москве на базе инфекционной больницы открыли первое специализированное отделение для оказания медицинской помощи ВИЧ-инфицированным. Изначально его пациентами были только иностранцы, после курса лечения они подлежали депортации. К 1989 году в стране насчитывалось 485 случаев ВИЧ среди иностранцев. Половина из них приходилась на Москву, а остальные — на Одессу, Киев, Минск, Ленинград и другие города СССР[9]. В советских СМИ инциденты заражения ВИЧ связывали с попыткой дискредитировать отношения СССР с дружественными африканскими странами и распространяли ложные представления о болезни. Так, в газете «Известия» в 1987 году уверяли, что СПИД «изобретён Пентагоном в лаборатории методов биологической войны». При этом его преподносили исключительно как болезнь капиталистического общества, неспособную распространиться в СССР, так как в стране якобы не практиковали гомосексуализм, употребление наркотиков и проституцию[10]. Несмотря на то что носители подлежали депортации, вирус начал постепенно распространяться среди граждан Союза[11][12].

Существует несколько версий распространения болезни на территории страны. Официально зарегистрированным «Нулевым пациентом» стал запорожский инженер и военный переводчик Владимир Красичков, находившийся в 1981 году в командировке в Танзании. Во время службы он вступал в сексуальный контакт с местным носителем. Вернувшись в Москву, где работал в одной из воинских частей, он имел половой контакт с 25 солдатами срочной службы СССР, которые после демобилизации разъехались по всей стране. Позднее у 5 из них обнаружили заболевание. Сам Красичков неоднократно обращался за медицинской помощью, и 26 февраля 1987 года по результатам иммуноферментного анализа ему диагностировали ВИЧ с исходом в СПИД. По свидетельствам отдельных СМИ, Министерство здравоохранения пыталось скрыть обстоятельства его болезни, якобы с него взяли подписку о неразглашении в обмен на доброкачественное лечение[13]. Пациент скончался летом 1991 года. Данные о дальнейшем распространении вируса разнятся. Известно, что один из пяти ВИЧ-положительных партнёров Красичкова передал вирус своей жене, их ребёнок родился уже с ВИЧ. Кроме того, он был донором, его кровь перелили ещё 5 пациентам (по словам эпидемиолога Вадима Покровского — трём детям)[14][2][15][16].

Первая смерть от синдрома приобретённого иммунного дефицита в стране была зарегистрирована в сентябре 1988 года. Жертвой стала 30-летняя студентка вечернего факультета Ленинградского филиала Московского технологического института Ольга Гаевская. Она заразилась ВИЧ в период с 1979 по 1985 год, когда имела неоднократные половые контакты с приезжими, в частности, африканцами. В последующие годы она проходила лечение, в ходе которого в 1988 году прошла тестирование на ВИЧ. Предположительно, антитела к вирусу не обнаружили из-за плохого метода диагностики. Врачи экономили дефицитные тест-системы, смешивая в одной кровь трёх-десяти пациентов. Отдельный забор у каждого пациента проводили только в случае положительного результата. Диагноз СПИД был поставлен Гаевской посмертно — в трупной крови обнаружили антитела к ВИЧ[2]. Существуют также свидетельства, что первую смерть от СПИДа в СССР зафиксировал профессор Андрей Козлов в 1988-м в Одессе. Его пациентом был ребёнок, заразившийся от матери. После инцидента на СПИД стали проверять больше детей[8][9].

Первая крупная вспышка заболевания произошла в столице Калмыцкой АССР Элисте. «Нулевым пациентом» являлся бывший моряк срочной службы, который заразился в Конго от местной секс-работницы. Позднее он передал вирус жене, во время её беременности заразился их ребёнок. Вскоре после родов младенца госпитализировали в районную педиатрическую больницу, где он скончался ещё до постановки диагноза[16].

В 1988 году выявили первую пациентку из Элисты. Ей стала женщина-донор, которую заразил грудной ребёнок во время кормления. В декабре того же года в программе «Время» сообщили о вспышке ВИЧ-инфекции в детской поликлинике Элисты, где инфицированный младенец проходил лечение. Всего было заражено 75 детей и 4 взрослые женщины. Для выяснения обстоятельств в начале 1989 года созвали врачебную комиссию во главе с Вадимом Покровским. Врачи установили, что ребёнок заразился в больнице из-за халатности медицинского персонала, который использовал одни шприцы по несколько раз, меняя только иглы:

Подобная практика была распространена по стране. Предположительно, локальные вспышки ВИЧ-инфекции могли происходить и раньше, но не были зафиксированы. Например, в Калмыкии «Республиканский центр по профилактике и борьбе со СПИД и инфекционными заболеваниями» создали только за год до расследования Покровского[2][18]. Врачи, журналисты и представители Министерства здравоохранения РСФСР предлагали также неофициальные теории заражения: локальную болезнь овец и от нового лекарства — иммуноглобулина[17][19]. Но последующие исследования генома вируса подтвердили, что он распространился от одного человека и соответствует подтипу G, который был зафиксирован только в Конго[16].

Из больницы Элисты несколько пациентов переместили в крупные медицинские центры Волгограда, Ставрополя, Ростова-на-Дону, Шахт, из-за чего вирус начал распространяться в этих регионах. Всего к 1989 году насчитывалось 270 инфицированных[2][19]. Новость о распространении вируса иммунодефицита вызвала негативную реакцию в обществе. У стен элистинской больницы проводили пикеты, местные жители начали травлю пострадавших и их семей, а также требовали поместить инфицированных в изоляторы[11][16]. Жители СССР стали массово отказываться от донорства и медицинских процедур, в некоторых больницах врачи разрешали пациентам приносить свои шприцы[20][21]. По указанию министра здравоохранения СССР Евгения Чазова по всей стране были созданы центры по борьбе со СПИДом[14][15][22].

Согласно классификации ВОЗ, существуют 3 стадии распространения эпидемии ВИЧ. На первом этапе заражено менее 1 % населения в целом и менее 5 % — в уязвимых группах. Когда заражено более 5 % в одной уязвимой группе, болезнь переходит в стадию концентрирования. На третьей, генерализованной стадии ВИЧ-инфекция выходит за рамки одной группы, эпидемия охватывает широкие слои населения[23], а доля ВИЧ-инфицированных среди беременных женщин достигает 1 %[24]. Если в 1980-х вспышки инфекции в СССР носили единичный характер, то в следующем десятилетии началась новая фаза распространения ВИЧ, когда болезнь чаще всего передавали через кровь при инъекционном употреблении наркотиков[1].

В 1990—1991 годах в больницах СССР не было зарегистрировано новых случаев заражения ВИЧ[2]. Всего к этому периоду по данным ВОЗ в стране проживало 494 инфицированных (307 взрослых и 187 детей)[2][8][16]. Россия занимала последнее место в Европе по количеству больных СПИДом (0,02 случая на 100 тысяч человек)[2]. Тем не менее реальные цифры могут отличаться. До 1990 года для обследования на ВИЧ пациенты предоставляли паспортные данные. Выявленные ВИЧ-положительные обязаны были составить список своих половых контактов, принцип сохранения врачебной тайны на них не распространялся. По этой причине молодые люди предпочитали не проверяться на ВИЧ или делали это по чужим документам[11]. За 1987—1995 годы среди 160 миллионов обследованных выявили только 1096 носителей[25]. Одновременно диагностические лаборатории не обеспечивали полноценного тестирования пациентов: на станциях переливания крови и в лабораториях диагностики СПИДа проводили только предварительные анализы. Результаты подтверждали в единственной лаборатории диагностики СПИДа при Центральном НИИ эпидемиологии Минздрава СССР. Министерство здравоохранения РСФСР констатировало медлительность в развёртывании профилактических мер. В больницах не соблюдали противоэпидемический режим и неудовлетворительно проводили разъяснительную работу среди населения. НИИ Минздрава РСФСР уделяли мало внимания исследованию вируса. Работа учёных была не скоординирована, отсутствовала республиканская программа научных исследований чёткая система эпиднадзора и профилактических мер[21][22].

Исследователи называют 1996 год началом новой фазы распространения ВИЧ в России[1]. Ей предшествовала вспышка заболевания в украинском портовом городе Одесса, куда в 1993-м штамм ВИЧ занесли из Центральной Африки. Если в 1994 году в городе диагностировали только 3 случая заражения, к 1995-му это число увеличилось до 1021. Вирус быстро распространился среди потребителей инъекционных наркотиков (ПИН) на постсоветском пространстве. Уже через год их доля в общем числе российских заражённых составила 30,7 %[26][27][4][28]. Официальное количество заболевших СПИДом в России за первые 10 месяцев 1996-го выросло в 4,5 раза, за год общее количество инфицированных практически удвоилось (от 1090 до 1925 носителей). Быстрый рост числа инфицированных связывали с высоким уровнем безработицы, развитием торговли наркотиками, расширением теневой экономики и низким уровнем жизни, что привело к росту числа наркозависимых. При этом меры по профилактике ВИЧ были направлены в основном на половой канал распространения вируса. Эпидемиологи уделяли меньше внимания заражению при внутривенных инъекциях наркотиков[29][30][31]. Крупнейшими очагами в этот период стали большие агломерации, а также моногорода, пережившие экономический кризис после распада СССР[2][3][4]. Так, к 2016-му на моногорода Самарской и Свердловской областей приходилось 30—40 % всех зарегистрированных случаев ВИЧ в регионах[2].

С 1999 года вирус начал всё чаще распространяться среди лиц, практикующих незащищённые половые контакты (как гомо-, так и гетеросексуальные). Эксперты связывают это с достижением точки насыщения ВИЧ в общинах ПИН, а также с сокращением общего числа потребителей наркотиков. Например, в 2003 году было зарегистрировано на 17 % меньше новых ПИН, чем в 2002-м. В зоне риска оказались широкие слои населения, так как потребители инъекционных наркотиков (по оценкам ВОЗ, 1—2 % населения страны к 2005 году) подвергали опасности своих половых партнёров. В течение первого десятилетия XXI века доля этого способа передачи ВИЧ стала сопоставима с инъекционным. В 2000—2005 годах доля новых зарегистрированных случаев заражения через нестерильные инъекционные иглы снизилась с более чем 90 % до 66 %. Эксперты отмечали критическую ситуацию: уже к 2001 году случаи заболевания ВИЧ зарегистрированы во всех субъектах страны[14][30]. Тем не менее в последующие годы скорость распространения вируса в целом начала снижаться, так как при парентеральном употреблении наркотиков с использованием нестерильной иглы шанс заразиться гораздо выше, чем во время незащищённого полового акта[32][33][3][1]. Если в 2001-м первичная заболеваемость составила 55 человек на 100 тысяч жителей, то через пять лет держалась на уровне 20—23 случаев на 100 тысяч человек. Частично такое снижение числа поставленных диагнозов ВИЧ объясняется тем, что меньше тестов проводилось в некоторых группах высокого риска заражения ВИЧ, например, среди потребителей инъекционных наркотиков и заключённых. В 2000—2004 годах было проведено на 51 % меньше тестов среди ПИН и на 30 % — среди заключённых. Это привело к искажению общей картины развития эпидемии ВИЧ-инфекции в России. Начиная с середины первого десятилетия XXI века, рост числа инфицированных возобновился. К концу 2006 года 0,5 % населения России в возрасте от 15 до 49 лет были официально зарегистрированы как ВИЧ-инфицированные. За 2006—2017 годы заболеваемость увеличилась в три раза и достигла 60 случаев на 100 тысяч жителей[34][35][36].

Точное число носителей в стране определить сложно, так как медицинские службы не успевают за распространением вируса, а уязвимые группы населения зачастую неохотно проходят обследования[37]. Кроме того, ВИЧ-инфекция может протекать бессимптомно в течение 8—10 лет[38]. Для наиболее точного подсчёта инфицированного населения разработаны несколько систем оценивания, которые дают разные результаты. Если по официальным данным, число ВИЧ-положительных граждан в 2003 году составляло только 235 тысяч, то эпидемиолог Вадим Покровский свидетельствовал о более 700 тысячах инфицированных. В СМИ его оценки называли намеренно завышенными, а предлагаемые «мягкие способы» профилактики ВИЧ — «размягчением мозгов населения и подготовкой почвы для дальнейшей колонизации стран третьего мира». Противовирусная профилактика получила моральный характер: журналисты акцентировали внимание на супружеской верности и семейных ценностях[39]. Государственные органы не приветствовали программы «заместительной терапии» и «снижения вреда», включающие раздачу шприцев ВИЧ-инфицированным. Начиная с 2006 года Федеральная служба Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН России) лоббировала систему профилактики против ВИЧ на основе репрессивных методов, требующих от носителей полный отказ от наркотиков. Среди чиновников распространилось ошибочное убеждение, что высокая нравственность граждан поможет остановить эпидемию СПИДа, а федеральные СМИ замалчивали проблему[40][41]. Главный нарколог Минздрава Евгений Брюн так пояснял ситуацию:

Некоммерческие благотворительные фонды, которые критиковали действующее в стране законодательство в отношении ВИЧ, информировали население, раздавали презервативы и одноразовые шприцы в группах риска, часто признавали «иностранными агентами». Их деятельность противоречила государственной политике в сфере профилактики наркомании и СПИДа и попадала под принципы идеологии постлиберализма. Например, в 2016 году во время судебного процесса по поводу статуса саратовской НКО «Социум», получавшей зарубежное финансирование, приглашённый эксперт охарактеризовал её «участником гибридной войны, ведущейся против России»[43].

Когда в 2008 году официальное число носителей достигло 440 тысяч человек, Роспотребнадзор признал федеральное значение проблемы[44]. Через год по оценкам разных международных и российских экспертов, реальное число живущих с ВИЧ россиян варьировалось от 800 тысяч до 1,5 миллиона (1—2 % взрослого населения страны)[23]. Федеральный научно-методический центр СПИДа в 2010 году сообщал только о более 516 тысячах ВИЧ-положительных граждан. К этому времени с начала эпидемии по разным причинам умерло более 60 тысяч ВИЧ-инфицированных[1]. Наблюдался рост числа инфицированных беременных женщин (от 0,3 % в 2003 году до 0,62 % в 2011), что по классификации ВОЗ свидетельствовало о концентрированной стадии эпидемии. При этом в 8 субъектах России уже в 2008 было зарегистрировано свыше 1 % инфицированных ВИЧ среди беременных женщин[5]. Доля инфицированных подростков в 2000—2012 годах, наоборот, снизилась с 24,7 % до 1,5 %. Предположительно, причинами стали профилактические программы в учебных заведениях страны и увеличение возраста, когда начинает практиковаться рискованное поведение[45].

В 2005 году из более 1,4 миллиона ВИЧ-инфицированных в Европе и Центральной Азии, около 61 % составляли российские граждане[46]. Через год в России и на Украине проживало 90 % всех ВИЧ-положительных в Восточной Европе и Центральной Азии[47]. Наиболее поражённым субъектам Российской Федерации являлись Самарская, Иркутская, Ленинградская, Оренбургская, Свердловская, Тюменская, Ульяновская, Челябинская, Кемеровская и Калининградская области, город Санкт-Петербург и Ханты-Мансийский автономный округ. Там сформировался большой кластер наркопотребителей, и концу 2009-го от 0,5 % до 1,2 % всего населения этих регионов были официально зарегистрированы как носители. ВИЧ-инфекцией было поражено преимущественно молодое население страны: 70,5 % получили диагноз в возрасте до 30 лет[25]. Эксперты опасались, что вскоре это приведёт к повышению коэффициента пенсионной нагрузки, а также повлияет на темпы долгосрочного экономического роста. По разным оценкам, к 2025—2035 годам потеря населения в связи с заболеваемостью СПИДом достигнет 20—30 миллионов человек[46]. В течение следующего десятилетия в России ежегодный прирост ВИЧ-положительных составлял 5—10 %[48]. Количество смертей от ВИЧ росло ежегодно примерно на 20 %. По данным Роспотребнадзора, к началу 2013 года по разным причинам умерло 140 тысяч ВИЧ-инфицированных[49]. Через год количество носителей в стране превысило 900 тысяч человек, из которых 80 % были моложе 30 лет. Одновременно вице-премьер правительства России Ольга Голодец заявляла, что общее число носителей превысило один миллион, ежедневно происходило более 6 тысяч новых заражений[50]. Женщины составляли около 40 % всех носителей. Каждый двадцатый мужчина в возрасте 30—35 лет являлся носителем ВИЧ[47][8][41].

В 2015 году Федеральный центр по профилактике и борьбе со СПИДом официально зарегистрировал 1 миллион ВИЧ-положительных. Из них примерно 53 % случаев инфицирования были связаны с употреблением наркотиков, 43 % — с половыми контактами между мужчинами и женщинами, 1,5 % — с гомосексуальными контактами[51]. Несмотря на относительно большое количество обследований (10—19,3 % в 2006—2015 годах[24][52]), эпидемиологи допускали, что реальное количество носителей в 7 раз больше[53]. Половину новых случаев ВИЧ-инфекции относили к 22 субъектам/>[54]. Наиболее критическая ситуация с распространением ВИЧ наблюдалась в регионах, где проходил наркотрафик. Так, Роспотребнадзор относил к проблемным Иркутскую (1,7 % населения ВИЧ-инфицировано) и Самарскую (1,6 %) Свердловскую (1,6 %), Кемеровскую (1,5 %), Оренбургскую (1,2 %), Ленинградскую (1,2 %), Челябинскую (1 %). Тюменскую (1 %) области, Санкт-Петербург (1 %)[55]. В ноябре 2016-го пресс-служба управления здравоохранения Екатеринбурга сообщила, что каждый 50-й житель города заражён ВИЧ. В 15 регионах более одного процента беременных женщин было инфицировано. Зачастую они узнавали о своём статусе во время постановки на учёт в женской консультации[40][48][53][56].

К 2017 году по данным ВОЗ Россия стала лидером по количеству ВИЧ-инфицированных в Европе (1,16 миллиона человек). Только за этот год было зафиксировано 104 тысячи новых случаев заболевания ВИЧ, из которых 53 % выявлены на последней стадии, для 55 % не были установлены пути заражения. Примерно 2,8 % наиболее экономически активной группы населения страны, — мужчин в возрасте 30—39 лет — являлось носителями ВИЧ. У женщин младше 30 лет инфекция встречалась чаще, так как они активнее вступали в половой контакт с мужчинами старшего возраста[57].[48][56][58]. Министр здравоохранения России Вероника Скворцова сообщала другие цифры: 998,5 тысяч идентифицированных носителей ВИЧ, 81 % которых не знали о своём статусе. Американо-шведская исследовательская группа в журнале PLOS Medicine указывала, что в действительности в России насчитывается более 2 миллионов инфицированных[56][59].

К концу 2019 года в стране проживало 1,068 миллиона инфицированных, 70,5 % состояли на диспансерном учёте. По мнению академика Вадима Покровского, эта цифра составляет около 70 % от реального количества людей, живущих с ВИЧ[7]. Число регионов с высокой поражённостью ВИЧ-инфекцией (более 0,5 % от численности населения) выросло с 22 до 36. В этих субъектах проживало более половины всего населения страны (60,1 %) и 82,8 % — инфицированных ВИЧ. Наиболее кризисная ситуация наблюдалась в 22 субъектах (более 1 % от численности населения)[60]:

С начала XXI века заметно изменился портрет среднестатистического ВИЧ-инфицированного. Если в 2001 году 87 % носителей получало диагноз в возрасте 15—29 лет, то в 2019-м 84 % были впервые выявлены в возрасте старше 30 лет. По статистике Центра по борьбе со СПИДом, 71 % заражённых составляли экономически активные граждане в возрасте от 30 до 50 лет. Одной из причин этого эпидемиологи называли высокую стоимость презервативов и отсутствие осознания рисков[59][61]. Новой тенденцией распространения вируса стало его распространение из России и Украины в страны Центральной Азии, что было вызвано трудовой миграцией[62].

В естественных условиях вирус иммунодефицита передаётся от человека к человеку горизонтально (при половых контактах, переливании крови, использовании нестерильных инъекционных инструментов), а также вертикально (от матери к ребёнку во время беременности, родов или кормления грудью). Отмечены случаи заражения ВИЧ при пересадке органов и искусственном оплодотворении с использованием контаминированных донорских материалов. В результате всё население страны потенциально подвержено риску инфицирования. Но основные каналы передачи вируса определяют наиболее уязвимые группы: коммерческие секс-работники (КСР), потребители инъекционных наркотиков (ПИН) и мужчины, практикующие секс с мужчинами (МСМ). С течением времени их соотношение в общем числе ВИЧ-положительных менялось[80][4][83].

Горизонтальный канал

На ранней стадии эпидемии в 1996—1999 годах чаще всего вирус передавался через инъекционное введение наркотиков (78,6 % всех известных случаев)[80][4]. С началом нового столетия их доля среди нововыявленных случаев постепенно снижалась: с 95,6 % в 2000 году до 61,3 % в 2007-м. Но этот способ инфицирования оставался доминирующим. К 2009 году в 46 субъектах России уровень инфицирования среди ПИН превышал 5 %, в 13 субъектах — 20 % (Чеченская республика и республика Бурятия, Калининградская, Ленинградская, Тверская, Рязанская, Орловская, Челябинская, Свердловская, Иркутская, Ульяновская и Читинская области, а также Санкт-Петербург). К 2012 году ПИН являлись наиболее поражённой группой ВИЧ-уязвимых, в разных регионах они составляли от 6,4 % до 58,5 % среди носителей. Характер эпидемии ВИЧ среди этой группы населения носил ярко выраженную территориальную специфику. Традиционно критическая ситуация по ВИЧ наблюдалась в регионах, где кустарно изготовляли наркотические средства. Одновременно количество ВИЧ-инфицированных КСР колебалось в разных регионах от 3,8 % до 11,6 %, МСМ — от 5,2 % до 14,8 %[83][49].

В 2000-х годах начал распространяться способ передачи вируса через сексуальные контакты. Уже с 2004 года в 43 субъектах страны ВИЧ-положительных, заразившихся половым путём, было больше, чем получивших вирус во время употребления инъекционных наркотиков[23]. Через год в половине регионов России преобладал половой путь инфицирования, пропорции заражённых среди мужчин и женщин стали сопоставимы. Если в 1987—2001 годах доля ВИЧ-положительных женщин составляла 22 %, то в 2004—2006 годах к ним относили 42—44 % новых случаев[25][35]. В последующие годы именно половой путь заражения оставался наиболее распространённым среди ВИЧ-положительных женщин. На конец 2009 года он составлял 61,8 % новых случаев. Для мужчин лидирующим оставался парентеральный способ заражения. В тот же период к нему относилось 76,1 % впервые выявленных носителей мужского пола и 78,0 % от всех лиц с известными причинами заражения[25][70][84]. Это свидетельствовало о доминировании мужчин в половом составе носителей. Тенденция сохранялась в последующие годы: в 2017-м мужчины преобладали как в общей структуре носителей — 61,5 %, так и среди впервые установленных ВИЧ-положительных — 56,3 %[70].

Во втором десятилетии XXI века доля зарегистрированных ВИЧ-инфицированных наркопотребителей начала снижаться. Если в 2015 году на 100 тысяч жителей приходилось 203,6 ПИН с ВИЧ, то через год — только 151,3[70][84]. Всего с 2012 по 2018 год количество заражённых при употреблении инфекционных наркотиков снизилось с 56 % до 33 %. В 2019-м более половины впервые выявленных носителей были инфицированы при гетеросексуальных контактах (62,7 %), при употреблении наркотиков — только 33,6 %, при гомосексуальных контактах −2,5 %[60].

Эпидемиологи выделяют в самостоятельную уязвимую группу людей, регулярно вступающих в половые контакты (пользователей услуг секс-работников, молодёжь, мигрантов и лиц, склонных к промискуитету). Но распространённое в обществе мнение, что риску заражения подвержены исключительно люди с большим количеством половых партнёров, — ошибочно. К 2014-му 1,5 % мужчин и женщин в сексуально активной возрастной группе (25—35 лет) являлись носителями ВИЧ, что свидетельствовало о высоком шансе заражения даже при наличии одного партнёра[49][54]. В особой зоне риска находится молодёжь (15—29 лет), которая по разным причинам часто не способна защититься от вируса. Так, опросы населения 2009 года показывали, что опасное сексуальное поведение практиковала значительная часть молодых людей, хотя большинство опрошенных знало о реальном риске инфицирования. Увеличение процента заражённых половым путём требовало внедрения программ гигиенического воспитания и образование молодёжи[23].

Секс-работники подлежат обязательному тестированию при задержании полицией. При этом в России существует уголовное преследование за распространение ВИЧ-инфекции. В результате представители этой уязвимой группы неохотно проходят обследование самостоятельно и принимают антиретровирусную терапию (АРВТ)[85]. Согласно исследованиям, в 2005-м 64 % секс-работников в возрасте 20—24 лет имели положительную реакцию на ВИЧ[32][33][3][1]. Через четыре года процент КСР в общем числе ВИЧ-инфицированных варьировался от 4,5 % в Москве до 20 % в Иркутске[25]. Коммерческие секс-работники, как и ПИН, склонны к маргинальному поведению и совершению преступлений. В результате уязвимой группой также являются осуждённые и лица, содержащиеся под стражей. Опрос, проведённый в Российских пенитенциарных заведениях в начале 2000-х годов, оказал, что только 10 % — 15 % осуждённых не имели сексуальных контактов (добровольных или насильственных) во время заключения[86]. По данным Красного креста, в начале XXI века концентрация ВИЧ-инфицированных в общем числе заключённых была в 26 раз выше, чем в основной массе населения. Число случаев заражения ВИЧ, зарегистрированных в системе пенитенциарных учреждений России, возросло с 7,5 тысячи случаев в 1999 году до 32 тысяч в 2005-м[30][29][54]. На конец 2009 года в учреждениях Федеральной службы исполнения наказаний содержалось 55 964 ВИЧ-положительных (около 11 % от общего числа носителей в стране)[83]. Статус ВИЧ у заключённых не является основанием для условно-досрочного освобождения[87]. При этом условия содержания и лечение могут не соответствовать необходимым нормам. Так, В 2018-м в одной из колоний Мурманской области вспыхнул бунт, в частности, из-за отсутствия должного лечения[88]. В Европейский суд по правам человека неоднократно поступали иски от родственников заключённых, умерших от ВИЧ в результате отсутствия терапии[89][90]. Плохая подготовленность пенитенциарных учреждений России в 2020 году грозила эпидемией коронавируса, летальные исходы от которого могли маскировать под смерть от вторичных заболеваний ВИЧ[91].

Первыми выявленными ВИЧ-инфицированными в стране были мужчины, практикующие секс с мужчинами. Но масштабы распространения ВИЧ среди российских МСМ плохо изучены. В 1995—1996 годах процент новых заражений через гомосексуальные контакты резко сократился с 55 % до 7 %[8]. Но, по мнению ряда эпидемиологов, МСМ подвергают себя бо́льшему риску, так как относительно часто меняют половых партнёров и места проживания, что может привести к росту числа носителей. Если в 2000 году официально было зарегистрировано 0,2 % ВИЧ-положительных МСМ, то в 2004 году выявляли уже 0,5 %, в 2016 году — менее 2 %[29][49]. За весь период наблюдений к 2009 году выявили 2289 МСМ с ВИЧ[83].Тем не менее академик Вадим Покровский отмечал высокую осознанность среди МСМ, которые зачастую применяют дополнительные меры защиты[62].

Статистика распространения ВИЧ варьируется в разных регионах страны, так как она зависит от ряда географических, социальных и экономических факторов. Наиболее поражённые территории отличаются ярко выраженным социальным неравенством. ВИЧ-инфекция усугубляет экономико-социальное положение, влияя на демографическую ситуацию, а также на возрастную и половую структуру населения[93]. В 2006 году около 60 % всех зарегистрированных случаев ВИЧ-инфекции относилось к 10 регионам: Свердловской, Московской, Самарской, Иркутской, Челябинской, Оренбургской и Ленинградской областям, Санкт-Петербургу, Москве, Ханты-Мансийскому автономному округу[94]. В последующие годы наблюдался рост числа регионов, где было инфицировано более 0,5 % населения. Если в 2014 году таких территорий было 22, то в 2018 году уже — 35. К наиболее поражённым относили: Ивановскую, Иркутскую, Кемеровскую, Курганскую, Ленинградскую, Московскую, Мурманскую, Новосибирскую, Омскую, Оренбургскую, Самарскую, Свердловскую, Тверскую, Томскую, Тюменскую, Ульяновскую и Челябинскую области, Санкт-Петербург, Ханты-Мансийский автономный округ, Республику Крым, Пермский, Красноярский и Алтайский края. Самые высокие показатели заболеваемости ВИЧ отмечали в Сибирском и Уральском федеральных округах, самые низкие — в Северо-Кавказском федеральном округе[95][96][97][98].

Динамика заболеваемости ВИЧ в федеральных округах 2000—2016 годы[99]

Согласно предписанию 1990-го стандартными группами для скринингового тестирования на ВИЧ являлись МСМ и бисексуалы, лица с беспорядочными половыми связями, коммерческие секс-работники, реципиенты препаратов крови, военнослужащие, граждане, выезжавшие за рубеж на срок более месяца, или иностранцы, прибывшие на срок более трёх месяцев. Но федеральный закон о предупреждении распространения ВИЧ от 1995-го предусматривал обязательное тестирование только для доноров любых биологических жидкостей, тканей и органов; а также врачей и научных сотрудников, работа которых связана с частицами вируса. В последующие годы список дополнили другими уязвимыми группами: лица, находящихся в местах лишения свободы (1996), беременные женщины (1997), персонал акушерско-гинекологических отделений (1999), поступающие в военные ВУЗы и на военную службу по контракту (1998), лица, получающие российское гражданство (2003). Кроме того, в соответствии с нормативными документами ФСИН все поступающие в места лишения свободы обследуются на ВИЧ[83].

Добровольное тестирование на ВИЧ может бесплатно пройти любой. Но в большинстве случаев освидетельствование проводят по рекомендации врача, реже — по инициативе обследуемого[49]. Основную часть обследуемых составляют люди в возрасте 15—49 лет, старшее поколение и дети — чаще всего при наличии соответствующих показаний[25].

В России стандартная процедура диагностики ВИЧ-инфекции предусматривает иммуноферментный анализ. Он позволяет проводить большое количество исследований, но может давать ложноположительные результаты. Чтобы окончательно поставить диагноз, положительные анализы подтверждают с помощью метода иммунного блоттинга с антигенами ВИЧ в модификации Western Blot. С 2007-го также применяют полимеразную цепную реакцию. Вместе с данными об эпидемиологических и клинических критериях она позволяет сделать вывод о наличии ВИЧ-инфекции у лиц с ложноположительным, ложноотрицательным или сомнительным результатом других анализов. Для детей младше года, рождённых от ВИЧ-матерей, используют методы, направленные на выявление генетического материала ВИЧ (ДНК или РНК). Их могут снять с диспансерного учёта только в возрасте 18 месяцев после нескольких тестов, отсутствия выраженной гипогаммаглобулинемии и клинических проявлений[35][92].

Для эффективной терапии необходимо своевременное прохождение тестирования, поэтому основные программы ВОЗ направлены на повышение доступности обследований. В СССР только за 1988 год на ВИЧ было обследовано 9,5 миллионов человек, через год — 6,5 миллионов. В 1990—2006 годах тестирование проходило по 20—24 миллионов человек. Но по состоянию на 2006-й представители уязвимых групп населения составляли только 10 % от общего числа обследованных[35][35]. К 2019-му тенденция сохранилась: охват тестирования в уязвимых группах составил только 4,1 %. При этом к ним относилось 21 % новых случаев ВИЧ-инфекции[84]. Всего за год было обследовано более 43 миллионов образцов крови (27,6 тестов на каждые 100 человек населения)[60]. Но по свидетельству активистов, власти пытались искусственно увеличить число обследованных, чтобы показатели приблизились к предписанным ВОЗ нормам. Например, годом ранее предполаголось включить в список обязательных к ежегодному обследованию детей ВИЧ-инфицированных родителей[67].

К разработке первых российских вакцин против ВИЧ приступили в 1997 году в Институте иммунологии России, ГосНИИ ОЧБ и научном центре «Вектор»[144]. Учёные разработали три кандидатные вакцины против вируса, которые прошли доклинические испытания в Москве, Санкт-Петербурге и Новосибирске. Так, В 2004-м в Институте иммунологии начались клинические испытания препарата «ВИЧРЕПОЛ». Он представлял собой конъюгат рекомбинантных белков, повторяющих внутренний белок и часть оболочечного белка ВИЧ, с иммуномодулятором полиоксидонием[145]. Но в 2005-м разработки были свёрнуты. Уже через год во время саммита «Большой восьмёрки» президент России признал необходимость разработки вакцины. И в 2008—2010 годах при протекции Владимира Путина снова запустили программу испытаний. Например, в медицинском центре «Вектор» в этот период занимались разработкой вакцины от ВИЧ-1 «КомбиВИЧвак». Она объединяла в единой конструкции В- и Т-клеточные иммуногены, что обеспечивало формирование гуморального и клеточного иммунных ответов[146]. Когда все три вакцины прошли первую фазу клинических испытаний, государственное финансирование снова прекратили. Команды учёных распались. В 2013-м грант от Минпромторга в рамках программы «Фарма 2020», выиграл санкт-петербургский научный коллектив, но через три года после клинических испытаний финансирование также прекратили[41][147][144].

Основными проблемами в разработке вакцины являются изменчивость генома вируса, уникальный молекулярно-эпидемиологический состав разных территорий и отсутствие универсальной формулы, воздействующей на несколько штаммов. По оценкам эпидемиологов, действенный препарат появится в мире к 2028 году. Но зарубежные разработки не будут эффективны для российских ВИЧ-инфицированных. Чтобы остановить распространение вируса на территории страны, необходимо разрабатывать собственную вакцину, ориентированную на доминирующий в стране штамм. Несмотря на это, эксперт ООН по СПИДу Эдуард Карамов сообщал в 2018 году о сокращении большинства российских разработок[147]. Через год разработками занимались только петербургские учёные из ГосНИИ ОЧБ и «Биомедицинского центра». Они провели исследования вакцины против вируса иммунодефицита человека «ДНК-4», представлявшую собой 4 плазмидных ДНК, кодирующих белки[148]. Также в 2019 году на базе Московского городского центра профилактики и борьбы со СПИДом приступили к испытанию терапевтической вакцины от ВИЧ, предположительно, позволяющей носителю долгое время жить без терапии[147][149][144].

Молекулярно-эпидемиологический анализ позволяет следить за миграцией и мутацией вируса, прогнозировать развитие эпидемии. Он необходим для разработки антиретровирусных препаратов и вакцин[26], а также проведения грамотной противовирусной профилактики. Метод основан на принципе генотипирования вируса и позволяет врачам классифицировать подтипы ВИЧ-1, распространённого на территории России[26][27]. Расширенный молекулярно-биологический мониторинг ВИЧ в России проводят Федеральный научно-методический центр по профилактике и борьбе со СПИДом, научный центр «Вектор», НИИ вирусологии имени Д. И. Ивановского[144].

Молекулярно-генетические особенности вируса ВИЧ в России изменялись по мере распространения инфекции на территории страны и среди различных групп риска[3]. Мониторинг эпидемиологической ситуации в России проводится с первых зафиксированных случаев в 1987 году. В течение почти десятилетия на территории бывшего СССР зафиксировали только 7 генетических подтипов (A, B, C, D, F, G, H) и 3 рекомбинантные формы (CRF01_AE, CRF02_AG и gagDenvG). В основном они циркулировали в разных уязвимых группах или внутри разных очагов распространения. Например, вирус подтипа B чаще выявляли у мужчин, практикующих секс с мужчинами[4][144].

Самым распространённым на территории страны является вариант ВИЧ-1 подтипа A1, который в российской научной литературе называют также ГОи-А[124] или IDU-A (injecting drug users), в зарубежной — AFSU (former Soviet Union). Одним из первых очагов его распространения стала вспышка эпидемии в портовом городе Одесса, куда в 1993-м штамм занесли из стран Центральной Африки. Если в 1994 году в городе диагностировали только 3 случая заражения, к 1995-му это число увеличилось до 1021. Вирус быстро распространился среди потребителей инъекционных наркотиков Украины, России и Беларуси. Одновременно на территории бывшего СССР было зафиксировано небольшое количество иностранцев-носителей других субтипов, что ограничило их распространение. Эти два фактора определили однородный генетический профиль вируса на постсоветском пространстве. К началу XX века IDU-A вышел за пределы уязвимой группы наркопотребителей и вскоре распространился среди их половых партнёров, а позднее — детей с перинатальным контактом по ВИЧ. К 2014 году им было заражено около 90 % носителей (из них около 40 % заразились через гетеросексуальный половой контакт)[26][27]. В 2015 году IDU-A встречался более чем у 80 % больных в России[28][3][4].

Распространение второго по численности подтипа B (IDU-B) связывают с независимой вспышкой ВИЧ-инфекции среди ПИН в портовом городе Николаев[3]. С начала 1990-х субтип доминировал в среде мужчин, имевших секс с мужчинами[26][27]. Штамм представлен в двух основных вариантах: IDU-B и близкий к нему штамм K03455 (референс вариант ВИЧ-1 HXB-2). Первый типичен для восточноевропейских стран, второй — для западноевропейских[4].

За время наблюдений в России зафиксировано только несколько вспышек вирусов других подтипов. Так, внутрибольничная вспышка ВИЧ-инфекции на юге страны в 1989 году была вызвана субтипом G[150][26][27]. В 1998-м во время вспышки в Ташкенте впервые зафиксировали его рекомбинантную мутацию CRF02_AG. В 2006-м её обнаружили во время вспышки в Новосибирске. В течение десятилетия она распространилась по странам СНГ, также она была обнаружена на Дальнем Востоке и в Московской области[3]. В начале XXI века её повторная рекомбинация с субтипом А1 привела к появлению на территории Сибирского Федерального округа нового штамма CRF63_02A1. До 2002 года он был обнаружен только у 3,7 % пациентов, за 2002—2009 годы его доля возросла до 10,63 %, к 2015-му — достигла 34,08 %. В Новосибирской области CRF63_02A1 с 2009-го является доминирующим подтипом (более 60 % случаев). При этом общее количество заражений в регионе резко увеличилось, что, вероятно, связано с активностью нового штамма и развитием устойчивости ВИЧ к антиретровирусным препаратам. Например, в Томске до 2013-го эпидемия протекала медленно, врачи фиксировали около 200 новых случаев в год. После проникновения нового штамма заболеваемость выросла в 10 раз. Хотя эксперты также связывают ухудшение эпидемиологической ситуации в регионе с импортом нового дешёвого внутривенного наркотика из Китая и ростом числа наркозависимых. Распространение CRF63_02A1 в Сибири в будущем может привести к экспансии этого варианта в другие регионы страны[4][151][152]. Если в Тюмени в 2015 ещё сохранялась классическая для России ситуация с доминированием субтипа А, то в более западных и восточных регионах (Краснодар и Хабаровск) доля CRF63_02A1 заметно увеличилась[152]. В 2014—2015 годах в Кемерово подтип CRF63_02A1 снова скрестился с вирусом субтипа А, дав новую рекомбинацию[152].

Штамм CRF03_AB впервые был зафиксирован на территории России в 1998 году в Калининграде (489 инфицированных), повторно — в 2006-м в Череповце и Вологодской области (239 инфицированных). В дальнейшем учёные фиксировали его в других регионах, но, как правило, все случаи были связаны с первыми инцидентами[26][124].

В 2008 году в Новосибирске впервые зафиксирован вариант ВИЧ A1 — CRF63_02, который к 2013-му стал доминирующим среди больных Томска. За 2014—2017 годы его распространение сместилось в регионы азиатской части страны, а также страны Центральной Азии[26].

Кроме вышеперечисленных штаммов, на территории России в разные годы выявлены единичные образцы рекомбинантов подтипа B и белорусского штамма FN995656, изолята AF377954; подтипа D; рекомбинантов CRF01_AE, CRF06_cpx и CRF11_cpx[4][3]. Появление новых субтипов ВИЧ-1 и их рекомбинантных форм характеризует развитие эпидемического процесса и миграцию населения. Например, при общем доминировании субтипа А ВИЧ-1 (95,6±0,9 %) в 2011—2014 годах на территории Приволжского федерального округа впервые встретились рекомбинантные варианты (AB, AG, CRF06_cpx, CRF01_AE) и штамм субтипа С. Это связано с расположением субъекта на пересечении международных транспортных путей, соединяющих Сибирь и Дальний Восток, а также страны Восточной Азии с Европейской частью страны и государствами Европы. CRF01_AE, обнаруженные у пациентов из Нижегородской области и республики Чувашия, формируют общий кластер со штаммами из Словении, Испании, Казахстана, Узбекистана, Иркутска, Смоленска[27].

В портовых городах России соотношение вариантов ВИЧ-1 может отличаться от гомогенной ситуации из-за регулярной миграции и большого количества приезжих. Несмотря на преобладание типичной формы ВИЧ подтипа А1 в Хабаровске и Мурманске, в этих регионах распространены варианты ВИЧ подтипов В и С, а также рекомбинантная форма CRF02_AG, характерная для стран Центральной Азии. Во Владивостоке помимо вышеперечисленных циркулирует также восточноевропейский вариант подтипа В (ГОи-В), в Архангельске — подтипы С и D, рекомбинантные формы CRF03_AB (1,5 %) и CRF02_AG (1,5 %). Тем не менее процент распространения не-А-подтипов сравнительно мал, второй по частоте подтип В выявлен только у 6 % больных. С 2000-го на территории Санкт-Петербурга относительно часто регистрируется штамм CRF06_cpx, что объясняется соседством с Эстонией[27][26][124].

Государственная политика по противодействию ВИЧ-инфекции сформировалась в 1980—1990 годы[54]. Уже с 1987-го в Советском союзе действовали нормы, предписывавшие проверять на ВИЧ доноров крови и препараты крови, поступавшие в медицинские учреждения. Хотя далеко не все станции переливания были оснащены необходимым оборудованием[13]. В августе того же года вышел указ «О мерах профилактики заражения вирусом СПИД», носивший карательный характер. Он предусматривал насильственную диагностику людей из групп риска (наркозависимых, работников сферы секс-услуг, беременных женщин, доноров крови, а также людей, выезжавших за рубеж), депортацию носителей-иностранцев и уголовное преследование за распространение вируса. Одновременно правительство приняло ряд мер, чтобы предотвратить попадание новых носителей в страну. Так, все въезжавшие на срок более трёх месяцев представляли медицинскую справку об отсутствии вируса. Свидетельства из стран с низким уровнем здравоохранения не признавали. В 1996 году эту практику закрепили в федеральном законе № 122. Активисты указывали на дискриминационный характер подобного отношения и выступали за отмену нормативного акта[11][21][35].

В 1989 году Министерство здравоохранения СССР приняло постановления «О создании центров по предупреждению и борьбе со СПИДом» и «Об организации службы профилактики СПИДа в СССР». Через год вышел закон «О профилактике заболевания СПИДом». Он содержал общие положения о правах людей, живущих с ВИЧ: на бесплатные медикаменты, на покрытие стоимости проезда в СПИД-центры для носителей ВИЧ и опекунов. В закон также включили общие анти-дискриминационные положения, запрещающие работодателям отказывать в приёме на работу из-за ВИЧ-статуса человека, а учебным и дошкольным заведениям — в приёме ВИЧ-инфицированных детей и студентов. Однако эти нормы зачастую не реализовывались на практике[13][153].

Федеральный закон № 38 от 30 марта 1995 года «О мерах по предупреждению распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекцией)» — основной документ, определяющий государственную политику. Реализовать его в разные годы были призваны следующие инструменты[25]:

• 1987 — Государственная программа по предупреждению распространения СПИД на 1987—1995 годы;
• 1993 — Федеральная целевая программа по предупреждению распространения заболеваний СПИДом в России на (до 1995);
• 1996 год — Федеральная целевая программа «Анти-ВИЧ/СПИД» (до 2001);
• 2001 год — Федеральная целевая программа «Предупреждение и борьба с заболеваниями социального характера (2002—2006)»;
• 2007 год — Федеральная целевая программа «Предупреждение и борьба с заболеваниями социального характера (до 2011)».

Профилактические меры по предотвращению распространения вируса регулируют федеральный закон «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» (1999) и постановление правительства «Об утверждении Положения о государственной санитарно-эпидемиологической службе» (2000)[92]. В соответствии с приказом Министерства здравоохранения от 16 августа 1994 года, амбулаторное наблюдение за больными ВИЧ осуществляют центры по борьбе со СПИДом и обученные врачи (инфекционисты или терапевты). В работе с ВИЧ-пациентами используют принцип «доверенного врача», когда пациент обращается к одному специалисту[80].

В 2001 году Генеральная Ассамблея ООН приняла декларацию «О приверженности делу борьбы с ВИЧ/СПИДом», обязательства по которой взяла на себя Российская Федерация. При поддержке «Группы восьми» и ЮНЭЙДС правительство подготовило нацпроект «Профилактика ВИЧ-инфекции, гепатитов B и C, выявление и лечение больных ВИЧ-инфекцией». Для его реализации функционируют: Правительственная комиссия по вопросам профилактики, диагностики и лечения ВИЧ; Межфракционная рабочая группа Государственной думы по профилактике и борьбе с ВИЧ/СПИДом; Координационный совет по ВИЧ/СПИДа Минздравсоцразвития; Страновой координационный комитет по борьбе с ВИЧ/СПИДом и туберкулёзом; Координационный совет государств — участников СНГ. Также активное участие в проектах принимают некоммерческие общественные организации: фонды «Открытый институт здоровья», «Российское здравоохранение», общественная организация «Объединение людей, живущих с ВИЧ», региональные активисты[83].

Чтобы войти в состав «Большой семёрки», в 2006 году российские власти были вынуждены признать проблему ВИЧ на федеральном уровне. Государство было обязано участвовать в международных программах и спонсировать деятельность Глобального фонда борьбы со СПИДом[67]. Правительство приняло «Концепцию превентивного обучения в области профилактики ВИЧ/СПИДа в образовательной среде». Она предусматривала разработку образовательных программ, их внедрение в школьную программу, подготовку педагогического персонала и родителей, создание программ по принципу «равный равному», вовлечение общественных организаций и СМИ. К 2009 году доля школ, которые проводили просвещение по вопросам ВИЧ на основе жизненных навыков, достигла 92,4 %[154].

Однако впоследствии российское государство отказалось от проведения мероприятий, предусмотренных вышеупомянутой «Концепцией…». Деятельность по обучению мерам профилактики заболеваемости ВИЧ в образовательных учреждениях была практически сведена к нулю. В значительной мере этому способствовало принятие Федерального закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» от 29.12.2010 N 436-ФЗ.

Согласно Указу Президента РФ от 01.06.2012 г. № 761 «О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012—2017 годы» предусматривалось «Повышение эффективности проведения мероприятий, направленных на профилактику ВИЧ-инфекции и вирусных гепатитов В и С, туберкулёза, и совершенствование системы противодействия распространению этих заболеваний среди целевых групп школьников, молодежи и наиболее уязвимых групп населения. Активизация деятельности центров здоровья для детей в сфере проведения обследования детей, обучения их гигиеническим навыкам и мотивирования к отказу от вредных привычек. Реализация программ гигиенического воспитания в целях предоставления детям возможности осуществлять информированный выбор в вопросах здорового образа жизни».

Распоряжением Правительства РФ от 20 октября 2016 г. N 2203-р была утверждена «Государственная стратегия противодействия распространению ВИЧ-инфекции в РФ на период до 2020 года и дальнейшую перспективу». Однако никаких целевых показателей охвата образовательных учреждений мерами по информированию учащихся о мерах по профилактике ВИЧ данная «Стратегия» не предусматривает. В то же время имеются сведения о проводимых в настоящее время в отдельных образовательных учреждениях мероприятий информационного характера по профилактике ВИЧ среди учащихся.

В 2007-м финансирование профилактики ВИЧ проводили в рамках федеральной целевой программы «Предупреждение и борьба с социально значимыми заболеваниями на 2007—2011 годы». К тому моменту объём государственного финансирования превысил 21 миллиард рублей. Через год правительство России заключило соглашение с общероссийскими объединениями профсоюзов и работодателей. Документ подчёркивал необходимость профилактик социально значимых заболеваний (в том числе ВИЧ) на рабочих местах[154][155]. Указом президента России № 537 от 12 мая 2009 года утверждена «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года», где ВИЧ признан одной из главных угроз здоровья нации[25].

В 2015 году на диспансерном наблюдении находилось только 37,3 % ВИЧ-инфицированных. Слабая мотивация уязвимых групп и низкий уровень финансирования стали основными причинами недостаточного охвата антиретровирусной терапией. Хотя ВОЗ в Глобальной стратегии сектора здравоохранения по ВИЧ на 2016—2021 годы установила минимально необходимый для прекращения распространения эпидемии охват на уровне 90 % при 90 % выявляемости. Чтобы достичь показателей, правительство России подготовило в октябре 2016 года государственную стратегию противодействия ВИЧ[52][54]. В её участвовали 21 федеральный орган исполнительной власти, 85 субъектов, некоммерческие организации, союз «Федерация независимых профсоюзов России» и объединение работодателей «Российский союз промышленников и предпринимателей», Координационный совет Министерстве здравоохранения по ВИЧ/СПИД[70]. Несмотря на нормы ВОЗ, государственная стратегия предусматривала увеличение охвата антиретровирусной терапией только до 60 %. СМИ отмечали формальный характер документа из-за отсутствия конкретики[134][156].

Разглашение ВИЧ-статуса других людей относят к разглашению сведений о частной жизни, что попадает под 137 статью Уголовного кодекса России[157][158]. 122 статья Уголовного кодекса предусматривает до восьми лет лишения свободы за заражение другого лица ВИЧ. Например, в 2016 году по халатности врачей городской больницы в Екатеринбурге три человека были инфицированы, им выплатили 15 миллионов рублей[11][21].

Вплоть до 2019 года Семейный кодекс запрещал ВИЧ-положительным усыновлять детей. Позднее поправка к законодательству позволила людям с ВИЧ и гепатитом С, усыновлять детей, которые уже проживают с ними из-за семейных обстоятельств[159].

В мировой практике ВИЧ-инфекцию впервые описали в 1981 году[80]. На ранних стадиях эпидемии проблему освещали учёные западных стран. И в советском обществе сложилось ошибочное мнение, что ВИЧ представляет опасность только для жителей африканских и капиталистических стран. Его относили к продуктам генной инженерии или военными разработкам. СМИ и массовая аудитория считали, что ВИЧ якобы распространяется исключительно среди наркозависимых, гомосексуалистов и людей с беспорядочными половыми связями. Так, в 1986 году министр здравоохранения РСФСР Николай Трубилин заявил:

В течение нескольких лет после первых инфицирований в СССР эпидемия не получила огласки. Первые заражения ВИЧ рассматривали как результат аморальности носителей[167]. Замалчивание проблемы привело к быстрому распространению вируса. Всего к моменту развала Советского Союза насчитывалось более 500 инцидентов. Журналисты освещали проблему в угрожающем свете, провоцируя социальную нетерпимость и стигматизацию носителей. Например, после открытия в 1991 году центра СПИДа на базе инфекционной больницы в посёлке Усть-Ижора Ленинградской области муниципальные депутаты, СМИ и местные жители выступили с протестами и требованием переселить инфицированных в изоляцию. По воспоминаниям доктора медицинских наук Евгения Ворошина, местные власти намеренно дезинформировали о путях передачи ВИЧ — через рукопожатия и по воздуху. Местные жители направили президенту Борису Ельцину, но по решению Министерства здравоохранения центр продолжил работу[11][21].

Многочисленные исследования общественного мнения в конце XX — начале XXI века демонстрировали страх и фатализм в отношении носителей, которые получили название «спидофобия». В обществе инфекцию приписывали исключительно представителям маргинальных групп, называя «чумой XX века». Массовая аудитория была мало знакома с путями распространения вируса. Носители ВИЧ часто были вынуждены есть из личной посуды, мыть места общего пользования с хлором после использования, так как их родственники ошибочно опасались бытового способа заражения. Социологи отмечали одновременно уверенность людей в преувеличении проблемы и веру в скорейшее разрешение. Широкая общественность относила к уязвимым только людей, практикующих регулярные половые связи, и наркозависимых. Большинство не считало необходимым предохраняться при наличии одного или малого числа сексуальных партнёров. Только с середины 1990-х годов в обществе начали открыто обсуждать вопросы сексуального воспитания[73][167].

Стратегия противодействия распространению ВИЧ включает не только обследования и антиретровирусную терапию. Значительная часть мер направлена на предотвращение дискриминации, социальную адаптацию и поддержку ВИЧ-положительных граждан, просвещение о способах заражения, нормативно-правовое регулирование, юридическую поддержку, развитие института усыновления и опеки детей с ВИЧ[70][73]. Несмотря на предпринятые меры, исследования НИУ ВШЭ 2017 года показывают: большинство россиян продолжало связывать ВИЧ с маргинальным поведением, что затрудняло борьбу с эпидемией. Школы отказывались проводить лекции для подростков о мерах предохранения от ВИЧ во время полового акта. Хотя эксперты считают просвещение молодёжи необходимой мерой для предотвращения распространения инфекции[37].

В 2016 году санитарный врач Геннадий Онищенко назвал вирус иммунодефицита «тестом на гуманность нашего общества»[15]. Но граждане с ВИЧ продолжали регулярно сталкиваться с дискриминацией в обществе. Так, в 2018-м муфтий Салаха-Хаджи Межиев запретил бракосочетания с носителями в Чеченской Республике[168]. Остро ощущалась проблема отношения к ВИЧ-инфицированным среди медицинского персонала. По российскому законодательству носители имеют право на медицинскую помощь и сохранение анонимности. Они зачастую сталкивались в медицинских учреждениях с отказами, пренебрежением и оскорблениями. Персонал демонстрировал недостаток квалификации: медсёстры отказывались принимать анализы и измерять давление, опасаясь заражения. По данным фонда «Позитивная волна», около 20 % стоматологических клиник Санкт-Петербурга отказывали пациентам с ВИЧ уже во время записи на приём[12]. Пермские активисты свидетельствовали, что врачи принимают ВИЧ-положительных в последнюю очередь, часто разглашая их статус в коридорах[73].

ВИЧ-диссидентство в России

Среди ВИЧ-инфицированных встречается практика отказа от антиретровирусной терапии. Зачастую люди не осознают опасность вируса или не верят в эффективность лечения. За такими носителями закрепился термин «СПИД-диссиденты», так как они представляют опасность и для себя, и для окружающих[76]. В 2018 году был подготовлен законопроект, запрещающий распространять призывы к отказу от АРВТ и пропаганду ВИЧ-диссидентства[169]. Но отдельные активисты продолжали провокации, например, подрывали работу бригад тестирования[170] или сдавали донорскую кровь, зная о своём статусе[171].

• Официальный сайт Федерального научно-методического Центра по профилактике и борьбе со СПИДом
• Официальный сайт ЮНЭИДС
• Официальный сайт ВОЗ
• Официальный сайт «Глобального фонда»