Богров, Дмитрий Григорьевич

Родился в состоятельной еврейской семье. Его отец Григорий Григорьевич Богров был присяжным поверенным и крупным домовладельцем, состояние которого оценивалось в полмиллиона рублей.[5] Дед Г. И. Богров — известный еврейский писатель[6]. Брат — медик Ю. Богров, удостоен Анненского оружия с надписью «За храбрость», награждён орденами Святого Станислава II и III степени и Святой Анны III степени[7].

Учился в первой киевской гимназии. В ноябре 1905 года поступил на юридический факультет Мюнхенского университета. Увлёкся трудами теоретиков анархизма — Петра Кропоткина, Макса Штирнера[8]. В 1906 году вернулся в Киев, возобновил занятия в Киевском университете, который закончил в 1910 году. С конца 1906 года вступил в киевскую группу анархистов-коммунистов. Через несколько месяцев добровольно предложил свои услуги Киевскому охранному отделению. В качестве платного агента (агентурный псевдоним Аленский/Капустянский — для внутреннего употребления среди сыщиков) сотрудничал с охранным отделением до 1910 года, выдал ряд анархистов и эсеров, получая в месяц до 150 рублей. В частности, по его доносам в конце 1907 — начале 1908 года было арестовано большинство членов анархо-коммунистической группы Сандомирского-Тыша.

В письме от 1 декабря 1910 года Д. Г. Богров утверждал:[1]

Я стал отчаянным неврастеником… В общем же всё мне порядочно надоело и хочется выкинуть что-нибудь экстравагантное, хотя и не цыганское это дело.

С февраля по ноябрь 1910 года служил помощником присяжного поверенного в Петербурге. Проживал в Киеве, во флигеле отцовского дома на Бибиковском бульваре, который сохранился до настоящего времени[9]. В 1910 году в связи с тем, что в подпольных кругах распространились подозрения в провокаторстве Богрова, он временно прервал отношения с полицией. В 1911 году, в конце августа, перед приездом в Киев императора Николая II со свитой на торжества, посвящённые открытию памятника Александру II, явился в Киевское охранное отделение с сообщением о якобы готовящемся эсерами покушении на одного из сановников[10].

1 сентября 1911 года Богров написал прощальное письмо родителям со словами: «… я всё равно бы кончил тем, чем сейчас кончаю». В тот же день по пропуску, выданному начальником Киевского охранного отделения Н. Н. Кулябко с согласия П. Г. Курлова, А. И. Спиридовича и М. Н. Веригина, прошёл в городской оперный театр и во время второго антракта спектакля «Сказание о царе Салтане» смертельно ранил из браунинга председателя Совета министров П. А. Столыпина. Был схвачен на месте. Мотивом для покушения, возможно, было то, что Богров видел в Столыпине вдохновителя политической реакции[11]. По приговору военно-окружного суда был приговорён к смертной казни и повешен в ночь на 12 сентября в Лысогорском форте.

В отличие от крайне быстрых, по тогдашним меркам, судопроизводства и казни Богрова, расследование в отношении замешанных должностных лиц велось медленно и окончилось практически ничем. В январе 1913 года сенаторская ревизия (комиссия) под руководством М. И. Трусевича подготовила обвинительный акт, однако дело в отношении Курлова, Веригина и Спиридовича было прекращено по указанию Николая II, а срок заключения подполковника Кулябко был сокращён царём с 16 месяцев до четырёх[11].

В своих показаниях и последующей книге брат Д. Г. Богрова, Владимир, доказывал, что причиной сотрудничества брата-анархиста с полицией стала не материальная заинтересованность или идеологические шатания, а замысел продемонстрировать несостоятельность системы политического сыска и тем самым дискредитировать её в глазах правительства[8][11].

Был ли Дмитрий Богров романтиком? Нет. В нём жило что-то трезвенное, деляческое, запылённо-будничное, как вывеска бакалейной лавочки… Я очень легко представляю Богрова подрядчиком по починке больничных крыш, неплохим коммивояжёром шпагатной фабрики… И он бы серо и нудно делал нудное дело. Но точно так же представляю себе и такой финал: в местной газете, в отделе происшествий появляется петитом набранная заметка: «В гостинице „Мадрид“ покончил самоубийством коммивояжёр шпагатной фабрики Д. Богров. Причины самоубийства не выяснены».

— Былое. — 1924. — № 26. — С. 154. Цит. по: Аврех А. Я. П. А. Столыпин и судьбы…[1]

Его звали Багров. Несколько лет спустя он стрелял из револьвера в Киевском оперном театре в царского министра Столыпина, убил его и был повешен. На суде Багров держался лениво и спокойно. Когда ему прочли приговор, он сказал: «Мне совершенно всё равно, съем ли я ещё две тысячи котлет в своей жизни или не съем».

— К. Паустовский «Повесть о жизни»/книга первая «Далёкие годы»

После покушения на Столыпина в прессе появилась информация, якобы настоящие имя и отчество Богрова — Мордко (или Мордехай) Гершкович. На самом деле, это утверждение не соответствует истине[12].

• Богров Владимир. Дм. Богров и убийство Столыпина. Разоблачение «действительных и мнимых тайн» // Библиотека Хроноса.
• О результатах мелких раскопок : о Дмитрии Богрове // Фейсбук-страница Стефана Машкевича. — 2018. — 7 мая.
• Запись о рождении Дмитрия Григорьева Богрова // Метрическая книга синагоги г. Киева о рождении за 1887 г. (ЦГИАК. Фонд 1164, опис 1, дело 417. Л. 30об-31 (л. 33 в пдф-файле).
• Къ казни Мордки Богрова // Кіевлянинъ : газета. — 1911. — № 253. — 13 сентября. — С. 3. (рус. дореф.)