Барлеттский вызов

С осени 1502 года французская армия под командованием герцога Немурского осаждала Барлетту, которую оборонял испанский гарнизон под командованием Гонсало де Кордова. Осада затянулась на несколько месяцев, французы и испанцы не раз вступали в небольшие стычки. Во время одной из них испанцы захватили французского рыцаря Ги де Ламотта. На состоявшемся на следующий день пире с участием пленного он заспорил с испанцем Иньиго Лопесом де Айялой о воинских качествах итальянцев. Ламотт утверждал, что все итальянцы — трусы, а Айяла заявлял, что итальянцы не уступают в доблести французам.

Современник событий врач Антонио Галатео так передавал слова Айялы:

Итальянцы стремятся к свободе, справедливости, равноправию и справедливому правлению больше всех прочих народов (…) Ни один народ так не любит, не понимает и по меньшей мере не желает свободы, как итальянцы. Ни один народ не проявит такого же героизма, если только ему достанутся достойные вожди.

По другой версии, изложенной Франческо Гвиччардини,

кое-кто из итальянских рыцарей высказал в адрес французов несколько нелицеприятных слов, переданных горнистом во французском лагере и вызвавших с их стороны ответ. Стороны так распалились в ходе этой перебранки, что для защиты чести условились сойтись в надёжном месте и сразиться до полной победы.

Так или иначе, было решено устроить состязание между 13 французами и 13 итальянцами, служившими в испанских войсках, чтобы определить, какая нация более доблестная.

Командиром итальянцев был избран Этторе Фьерамоска. Из сотни желающих было отобрано ещё 12 итальянских воинов. Напутствуя их, испанский командующий Кордова напомнил им об общих с испанцами древнеримских корнях. Он сказал, что итальянцам

выпала честь либо вернуть итальянскому имени славу, которой оно пользовалось не только во времена предков, но и при жизни, либо, не стяжав чести собственными силами, навсегда отказаться от мысли вывести страну из позорного рабства.

Французов возглавил пленный де Ламотт. С ним было 12 французских воинов, также из числа пленных, треть из которых служила в отряде, присланном савойским герцогом Филибером.

Судьями состязания были по четыре представителя от каждой стороны. Среди них были Просперо Колонна и Пьер де Байяр.

Состязание получило широкую огласку и привлекло внимание множества людей. По свидетельствам очевидцам, на стенах располагавшегося неподалеку города Трани собралось около десяти тысяч зрителей[1].

Согласно королевскому хронисту Жану д’Отону, единственному французскому источнику сведений об этом турнире, французы яростно атаковали первыми, едва дан был сигнал к началу состязания, тогда как все итальянцы оставались на месте. В результате пять французских воинов оказались за пределами поля боя и были с него удалены судьями, благодаря чему итальянцы получили численное преимущество.

По описанию А. Скордо,

итальянцы двинулись вперёд решительно, но не пришпоривая коней; то же сперва сделали и французы, которые затем, однако, перешли в галоп и за 20 шагов от противника разделились на две группы. Этторе приказал своим повторить этот манёвр, так что 5 итальянцев столкнулись с 6 французами, и остальные 8 — с 7 французами.

После первого столкновения все участники состязания остались в сёдлах. Несколько копий было сломано, поэтому бой продолжился на мечах и секирах. Французы вновь атаковали, стараясь вырвать направленные на них копья испанцев, чтобы передать их своим спешенным соратникам[2], однако после столкновения некоторые из них получили тяжёлые ранения и выбыли из схватки. Один из них, савойец Жан д’Аст (по-итальянски Грайано д’Асти), через несколько дней умер от ран, став единственной жертвой состязания.

Двое итальянцев, сбитые с коней, но не получившие серьёзных ранений, продолжили сражаться. Джованни Капоччо, а следом за ним и его товарищи «взялись за принесённые для этого пики и стали убивать вражеских коней». По совету Просперо Колонна, эти пики были заранее воткнуты в землю за позицией итальянцев. После этого ещё двое французов сдались.

Ключевое место в состязании занял поединок командиров. В нём Фьерамоске удалось победить де Ламотта, который также был удалён. В конце концов, остался всего один француз, Пьер де Шаль (или де Лиэ), который упорно сражался до тех пор, пока судьи, не желавшие его гибели, не побудили его сдаться. В результате победителями оказались итальянцы.

Победители «вместе с пленными триумфально вступили в Барлетту под звуки труб и барабанов, гром пушек, аплодисменты и воинские кличи». Жители Барлетты вышли на улицы, приветствуя их, в соборе города отслужили торжественную мессу. Побеждённые французские пленные были оставлены в Барлетте в ожидании выкупа.

Фьерамоска стал графом Мильонико, а его соратники получили другие награды, среди которых было право включать в память о состязании изображение ожерелья из 13 золотых колец в свои гербы.

Состязание и победа в нём итальянцев стали предметом гордости для итальянцев эпохи Рисорджименто. В Барлетте тогда был сооружён монумент в память о состязании.

В начале XIX века политик, художник и писатель Массимо д’Адзельо изобразил состязание на картине, а в 1833 году он написал о нём роман «Этторе Фьерамоска, или Турнир в Барлетте». В XX веке по нему было снято четыре кинофильма.

• Бой тридцати
• Барбазан, Арно Гийом де

• Барлеттский вызов